Параллельный мир. Тересприт - Софья Белоусова

и замечаний. Но он улыбнулся и сказал:

— Упрямая ты.

Она спрятала руки за спину и пожала плечами, улыбнувшись. Роут усмехнулся.

«Как она похожа на нее».

— Чему сегодня учить будешь? — поинтересовалась Гелла, оторвав Роута от размышлений.

— Заклинание с куполом пока тебе не очень дается, давай попробуем что-то попроще? Дин!

Дин спрыгнул с крыльца и подошел к ним.

— Разматывай руки и протяни, — попросил Роут, доставая из-под куртки свой камень. — Сейчас кое-чему тебя научу, Гелла.

Дин избавился от бинтов и вытянул руки ладонями вниз. Он как-то с опаской смотрел то на Роута, то на Геллу.

Роут сосредоточился, заставив свой камень засветиться. Когда на его руках скопилось достаточно энергии, передал ее на левую руку Дина.

— Ар-уноэ-явэй, — произнес он.

Вся магия впиталась в ладонь парня, и все ссадины и синяки испарились.

Гелла и Дин удивленно переглянулись.

— Ого, — в один голос сказали они, осматривая руку.

— Гелла, попробуй, — предложил Роут. — Ар-уноэ-явэй на нашем языке означает «исцели». Это понятно?

Гелла кивнула и, повернувшись к Дину, вздохнула. Накопив магию на своих руках, она направила ее на руку Дина.

— Ар-уноэ-явэй.

Произошло то же самое, что и в прошлый раз. Дин взглянул на свои руки. Целые и невредимые.

— Как ты? — спросил Роут.

— Здорово, — Дин рассматривал руки. — Это потрясающе!

— А ты? — обратился он к Гелле.

— Как будто сил и не убавилось, — довольно сказала она.

— Учти, чем серьезнее рана, тем больше сил тебе нужно приложить.

Гелла кивнула и сжала камень.

* * *

Была поздняя ночь. Роут разбирал вещи у себя в комнате. Из старой сумки он достал свою потрепанную толстую тетрадь в кожаном переплете. Он взял ее и вышел на улицу и сел на лавочку во дворе.

— Вот, — Роут протянул тетрадь Гелле. — Тут есть почти все заклинания, начиная от простых до самых трудных.

Гелла взяла ее в руки и, рассмотрев обложку, открыла.

— Ого, у тебя красивый почерк, — сказала она, не отрываясь от записей. — Ты что, художник?

На многих страницах были рисунки. Были нарисованы способы владения магией, множество различных иероглифов и пояснений к ним.

— Да, увлекался давно, — усмехнулся Роут. — Когда жил не здесь.

— А это что? — поинтересовалась Гелла.

На одной из страниц были нарисованы два человека: мертвый и живой, который с помощью кристалла отрывает от себя что-то, как будто душу.

— Это… — Роут взял в руки тетрадь и нахмурил седые брови. — Я думал, что вырвал эту страницу.

— Расскажи, — Гелла заворожено рассматривала картинку и иероглифы.

— Расскажу, но обещай так не делать ни при каких обстоятельствах.

— Да, конечно, обещаю.

Роут тяжко вздохнул.

— Я еще не до конца изучил это явление, но это что-то вроде очень экстренной помощи.

— Исцеление?

— Да, нечто подобное. Но это запрещено делать.

— Почему?

— Это заклинание может тебя убить. Оно работает очень сложно и опасно. Когда человек находится при смерти, что даже ничего не сможет его спасти, это заклинание, и только оно, может его уберечь.

— А почему это может убить?

— Потому что технически заклинание разрывает твою душу на две части. Это очень больно, Гелла. Ты можешь умереть даже не от перенапряжения, а от боли. Тебя словно выворачивает наизнанку, ты не можешь думать, ты ничего не слышишь, дыхание полностью перехватывает. Кроме ужасной боли, разрывающей твое тело на куски, ты не чувствуешь абсолютно ничего.

Гелла сжала губы и еще раз посмотрела на нарисованного человечка с гримасой страданий и ужаса.

— Это заклинание при неверном использовании может убить обоих людей. Когда ты присваиваешь себе тересприт, то есть голубой кристалл, в твоем теле просыпается особая энергия, которая позволяет твоему телу регенерировать. Она объединяется с твоей душой. И когда ты разделяешь свою душу и отдаешь другому половину, то она очень быстро восстанавливает организм и позволяет человеку жить дальше. К тому, кого ты спас, регенерация не передается.

— Значит ли это, что теперь на двоих людей приходится одна душа? — спросила Гелла.

— Да, — кивнул Роут. — Что-то вроде того. Ах, да, еще у обоих на спинах появляются особые метки.

— Метки?

— Да, вот такие, — Роут указал пальцем на рисунок.

Метка была похожа на небольшую спираль из двух капель и с точкой в центре.

— Она появляется на спине между лопаток. Это что-то вроде клейма для тех, кто нарушил правила природы.

— Почему нарушил-то? — удивилась Гелла. — Люди должны спасать друг друга, это же нормально.

— Раньше это было так же незаконно, как и сейчас. В Монтистене за это убивали обоих.

Гелла поджала губы.

— Это нечестно. Почему так?

— Потому что есть особые правила. Если кто-то должен умереть, тот умирает. Ты этим подвергаешь себя опасности. Ты буквально убиваешь себя. А за убийство ведь есть наказание.

— Это глупо. Ты сам понимаешь, что это бред.

— Да. Но ты дала обещание, что так не сделаешь.

— Пф-ф, — Гелла пожала плечами. — Я просто не допущу, чтобы кто-то из близких был в предсмертном состоянии и все. Это не понадобится.

— Обещание, Гелла.

— Я помню.

Она принялась листать дальше.

— Почему именно ты принес меня сюда, а не кто-то другой? — поинтересовалась Гелла. — Ты ничего мне не хочешь сказать?

Он глянул на Геллу. Его всегдашняя строгость во взгляде, да и во всем выражении лица куда-то пропала. Он был словно потерян.

— Гелла, знаешь, я…

— Что?

— Я думаю, что ты делаешь большие успехи в магии.

Он встал со скамьи и убрал руки в карманы куртки, глянув на небо.

— Тебе больше практики нужно.

Гелла закрыла тетрадь и медленно слезла со скамейки и подошла к Роуту. Она протянула руки и крепко обняла его.

— Спасибо, что ты столько для нас сделал, — сказала она. — Для меня.

Роут усмехнулся и обнял ее в ответ, но не так сильно, как хотелось бы ему. Они медленным шагом направились к лесу.

— Кстати, я заметил, что у нас в Монтистене нет такого, что хоронят в землю, как у вас здесь. Мы считаем, что закапывать ушедших это значит не упокоить их. У нас к этому делу относятся с огромным почтением. У каждого человека есть такие кристаллы, — Роут показал на свой. — Когда в семье кто-то умирает, его родные создают некий алтарь. Раньше мы его называли «крэ-ар-вар», что означает «врата». Это похоже на большой плоский камень. Каждый писал там то, что не успел сказать ушедшему.

Гелла заворожено слушала.

— Мы никогда не говорим «мертвые». У нас принято говорить «ушедший», — пояснил он. — Его или ее клали на этот алтарь. Вся семья становилась вокруг и при помощи заклинания вознесения отправляли их в мир иной. Тут в тетради есть это